Боль - Это Рупор Бога

Материал из БиблейÑ�кие книги и проповеди

.
Шесть десятков лет поколения одно за другим находили помощь в словах Клайва С. Льюиса о боли и страдании. Это непреходящее и благотворное влияние в значительной мере результат того, что он добавил в эту "проблему" солидную порцию христианского реализма. И, может быть, это лекарство требуется теперь, как никогда. Нередко мы видим, как телевизионные проповедники информируют свои аудитории о том, что Бог “не хочет, чтобы вы болели.” Трудно представить, что таким утверждением можно утешить человека, прикованного к инвалидной коляске, страдающего долгие годы от рассеянного склероза. В лучшем случае, такие проповедники путают одно с другим. В Библии проводится четкое различие между "сейчас" нашего земного паломничества и "потом" нашего небесного дома. Близится день, когда не будет больше ни смерти ни траура ни плача ни боли. Но любой честный наблюдатель состояния человеческой жизни признает, что день этот не пришел. В то время, как большинство из нас, вероятно, не испытывает “надрывающего сердце монотонного мучения”, как выразился Льюис, все же немногих из нас обошли разного рода напасти.

Хотя напасть может облечься в одеяние врага, но в действительности она может оказаться другом. Библейский автор Иаков утешает своих читателей в их напастях, чтобы приветствовали их, как друзей, а не возмущались против них, как против незваных посетителей. Не убегать от них и не прятаться, а встречать их, зная, что они пришли испытать нас и улучшить нас. Льюис не спорит с тем, что страдание - это благо само по себе. Напротив, он указывает на искупительные, освящающие последствия страдания.

За тридцать два года пастырского служения я лицом к лицу встречался с теми, для кого реальная боль и страдания оказались тяжкой милостью. Я вспоминаю одного физика-ядерщика, который посещал нашу церковь в Шотландии из уважения к своей жене и трем юным дочерям. Он слушал проповеди с видом вежливого безразличия; он принимал экземпляр "Основ Христианства" Джона Стотта, оставаясь при этом запертым в своей научной скорлупе. И только смерть его одиннадцатимесячного четвертого ребенка, сына, стала для него рупором. Признавая, что его взгляда на мир было недостаточно для объяснения трагедии и утраты, он преодолел границы своего Царства Теней и оказался в объятии Бога, который является там. Этой ужасной необходимостью мучения Бог подчинил его мятежную волю и привел его в мир покоя.

Верно и то, что страданием Бог отвращает Своих детей от внешне привлекательных источников ложного счастья. Христианин может задремать на солнышке, но он не заснет в огне или в потопе. Каждый из нас должен признать, с какой легкостью мы забываем думать о Боге, когда вокруг нас все хорошо. И как же меняются вещи, когда, например, результат онкологического анализа оказывается положительным. Резкая вспышка тревоги разбивает все иллюзии самодостаточности. Как любезно поступает Бог, пробуждая нас и ведя в мир уверенности.

Нашей реальной болью, если она освящена, сотворяется понимание скорбей, претерпеваемых другими, и чуткость наших поступков. Через смягчение сердец наших по случаю наших собственных болей и разочарований, мы удостаиваемся чести смирения с немощами других людей. Иисус, Главный Пастырь, наш великий Первосвященник, “движимый жалостью к нашим немощам” дал нам пример, которому мы должны следовать. Нас должно сильно беспокоить, если кто-то из нас, кто призван наставлять и вести, не проявляет мягкости и сострадания к слабому и дрожащему. Хотя я всего лишь пальчик окунул в море страдания, но мне сразу стало понятно, что Бог использует наш час одиночества во тьме ночи для того, чтобы преподать нам уроки, которые мы никогда не услышим в час нашего веселья и здравия. Через невзгоды наши мы подтверждаем наблюдение Уильяма Каупера (Wiliam Cowper) о том, что “под насупленной маской провидения таится Божья улыбка.”

Я лишь слегка затронул эту тему. Я должен дать читателю обдумать две вещи. Сначала вдумайтесь в то, что страдание и боль нередко оказываются Божьим средством наказания, и в этом наказании обнаруживаем мы доказательство и тайну нашего усыновления (см. Евр.12:5). Во-вторых, вдумайтесь в элемент обличения в страдании, о котором упоминает псалмист (Пс 118:67, 71).

Благодаря Льюису мы понимаем что, когда рупор боли звучит в наших жизнях и в жизнях наших неверующих друзей и ближних, то мы не осмелимся ни ответить некоей формой показного фанфаронства ни погрузиться в пучину пессимизма. Если люди, жизни которых отмечены тихим отчаянием, кто с мучением осознает свои скорби и страдания, примутся разыскивать христианина себе на помощь, то это не потому, что мы, как кажется, живем без бремени испытаний, но потому, что мы честны в наших собственных страданиях и трудностях. Мы не будем искать ответы на все вопросы, потому что мы знаем, что у Бога имеется Его сокрытое (Втор. 29:29). Мы подтвердим, что даже в тайне целей Его мы знаем о надежности любви Его и будем желать обращения других к нашему Богу, Который соучаствует в наших печалях и в наших страданиях.